Андрей Валерьев - Форпост - 3 [СИ]
— Папа, а ну пойдём купаться! Бери Ванечку и вперёд!
До октября «Беда» сделала четыре рейса к Керченскому острову и привезла оттуда больше двух тонн отличного душистого оливкового масла.
Глава 15
В которой рассказывается о том, что жизнь — она как зебра
Из последнего в этом году рейса к Керчи «Беда» вернулась в самом конце сентября. Командовавший всеми торговыми экспедициями Олег, отчаянно переглядываясь с Виталиком, рвался уйти «ещё разок» и всячески убеждал Ваню разрешить этот выход в море.
— Андреич, — на правах старожила и правой руки Степанов иногда так позволял себе обращаться к Ивану, — море спокойное, ты смотри, какая жара стоит. Даже ветра нет.
Море действительно было спокойным, а жара стояла июльская. Иван утёр пот и поманил этих двух гарных хлопцев пальцем.
— Пойдёмте, мужчины, пообщаемся.
«Походу спелись»
Альянс рецидивиста и образцового милиционера удивлял и настораживал. Поняв, что их переглядывания не остались незамеченными оба, понурив головы, пошли за Боссом.
Маляренко зашёл в лодочный сарай и снова оттёр пот. Жара, действительно… уфф!
— Виталик, постой ка там, у входа.
Улыбка у Вани стала особенно задушевной. Виталик, сам того не ожидая, поклонился и бегом рванул к выходу. Степанов сглотнул — сидевший перед ним усталый человек с чёрными кругами под глазами, его почему то до жути пугал.
— Как здоровье, Ваня?
Виталик уже не мог их слышать.
Ваня улыбнулся ещё шире, а глаза его при этом странно закатились.
— Садись. Рассказывай. Всё рассказывай.
Ноги у двухметрового громилы сами собой подогнулись, и Степанов упал на пятую точку рядом с шефом.
«Да что это со мной?»
Оказалось, что наведя мосты «любви и дружбы» с керченскими аборигенами и заключив взаимовыгодный торговый договор с новым тамошним бугром, которого они, недолго думая, окрестили Васей, Олег и Виталик пришли к выводу, что со сбором оливок там могут справиться и женщины, а на маслопресс достаточно и трёх мужчин. Опасных животных на этом острове не водилось, да и двуногих врагов тоже не было, так что…
— Вася железно пообещал через две недели ещё бочку масла и… — Степанов замялся, — мы хотели СЕБЕ рабочих на зиму привезти.
— Себе?
— Себе. — Вид у Олега был убитый. Капитан прекрасно отдавал себе отчёт в том, что он человек ГОСУДАРСТВЕННЫЙ и на службе и что такая самодеятельность может завести его совсем «не туда». Оставлять службу Степанов не хотел, но дети… на оклад в пятьдесят копеек в месяц плюс продпаёк, хорошего приданого дочерям было не собрать.
— А зачем?
— Виталик дом каменный хочет. А я… я со Звонарёвым договорился и с Гердом… уже. Эти негры лес валят и на лесопилке… и Герду дом помогут, а он МНЕ, после тебя, шеф! Мне лодку, типа «Беды». Я тоже торговать хочу. Не сам, конечно, — Капитан поспешил расставить все точки над «ё», — экипаж и без меня обойдётся. Я ж на службе!
Последняя фраза у громилы сама собой получилась немного вопросительной и заискивающей.
«На службе, на службе…»
— Виталик!
Зек прискакал торопливой трусцой и замер в полупоклоне, нависая над Иваном.
— Ты с ним в доле? По лодке?
Тот отвёл глаза и кивнул.
— Начальник, жить то надо. Надька беременная, а условий никаких. В землянке живём. Подниматься надо. Но я, — зек тщательно подбирал слова, — клянусь, что против… вас… никогда.
Выдав такую сложную для него фразу, он облегчённо выдохнул и автоматом выдал.
— Падлой буду.
На самом деле Иван вовсе не расстроился от такой самодеятельности мужчин. Он даже обрадовался — инициативный и предприимчивый человек стоил дорого. Особенно здесь.
«Уже и Серого с Гердом приплели, ну умельцы!»
— Сейчас в море выходить запрещаю. Пойдём весной. Вместе. Посмотрю я на этого вашего Васю. Кстати, как вы с ним общаетесь?
Олег заулыбался и пожал плечами.
— Да на пальцах. Чего там сложного!
— Вы молодцы, парни. И о деле думаете и о себе. Просто о приоритетах не забывайте, ясно?
Степанов радостно кивнул, а лоб Виталика покрылся морщинами.
— Олег, объясни ему, что такое приоритет.
Решение Маляренко не отпускать дельцов в пятый рейс, а перенести всё на весну оправдало себя уже через два дня — горизонт затянуло тучами и, хотя пока не пролилось ни капли дождя, все были уверены — вот-вот. Потом потянул ветер, а потом загромыхал горизонт.
Всю ночь из окна Ваня наблюдал за тем, как далеко в степи сверкают молнии. Ветер, дувший оттуда, был сух, горяч и никакими признаками влаги не обладал.
— Ванюша, иди спать.
Смуглое тело жены во мраке комнаты было не разглядеть. Иван вдохнул полной грудью.
— Аххххх…
Здесь, на берегу моря, этот сухой и тёплый ветер, с запахом сухой травы был большой редкостью.
— Как вкусно!
А утром ветер принёс совсем другой аромат.
— М. Танька, отстань!
— Ваня вставай!
— Ваня вставай!
«Маша?!»
Маляренко приоткрыл глаз.
— Чего?
— Горим!
Спешная пробежка нагишом по всему дому никаких результатов не дала. В доме явственно стоял запах дыма, но возгораний нигде не было. Завернувшись в первую попавшуюся тряпку, Иван выскочил на крыльцо и там, нос к носу столкнулся с очумелым часовым.
— Степь горит!
На вышке собрался весь «генералитет» Севастополя: Иван, Олег и Семёныч. Внизу, на валу, пришибленно торчало всё остальное взрослое население посёлка. Видок и вправду был жуткий. От края до края горизонта рассветное тёмное небо было озарено. Огня видно не было, он был очень далеко, но дым, поднимающийся к небу сплошной стеной, уже начал ощущаться и здесь.
Это было страшно. Пожар был такого масштаба, что Маляренко ощутил себя меньше чем микробом.
— Смотри, Юрьево сигналит!
Удар в бок привёл Ваню в чувство.
«Нет, бля, мы ещё пободаемся!»
Маляренко посмотрел на далёкую рощу, стоявшую посреди степи прямо на пути огня, затем на «каракумский» канал, отрезавший его посёлок от степи и, повернувшись к своим замам, по очереди крепко их обнял.
— Франц! Детей и беременных на лодку и в море! Мария Сергеевна, все женщины, которые здесь остаются — под ваше командование. Бегом сгрести всю сухую траву перед рвом! Маша! Стой! Сначала здесь — перед домами. Дальше к горлу — если успеете.
Иван стоял на вышке и, словно Наполеон, раздавал приказы.
— Семёныч, бери одного человека и завали отводной канал. Хрен с ним, с фортом. Новый построим. Пусть ров как можно больше наполнится водой. Потом, как закончишь, помогай Маше, ясно? Бегом!
На вышке остались они вдвоём с Олегом.
— Собирай всех остальных. Пойдём к Кузнецову.
Четырнадцать мужчин, вооружённые лопатами и вёдрами неслись бегом по предрассветной степи по хорошо знакомой дороге ведущей в «колхоз». Дым ощущался всё сильней, а ветер, дувший в лицо, становился всё крепче.
«Сгорит всё нахрен»
Немолодые мужчины хрипели, сплёвывали тягучую слюну, но темпа не сбавляли.
— Ходу, ходу!
Впереди показались огни факелов и большая толпа женщин и детей. Большинство малышни тащило в руках обитателей Кузнецовского птичника, а следом два Толиковских старика гнали стадо орущих и недовольных ослов, лупцуя особо упрямых плетьми без всякой жалости.
— Стоять! Кто здесь старший? Настя, ты?
Супруга Юры, с ребёнком на руках, подошла к Ивану. Было видно, что женщине очень тяжело. Глаза у неё были отчаянные и растерянные.
— Настенька. Идите к моему дому. Там найдёшь Машу. Скажешь ей, чтобы она провела вас на косу, к морю. Там вас никакой огонь точно не достанет. Обещаю! Верь мне! Всё будет хорошо. Скажешь Маше, чтобы они, когда закончат, тоже бежали на косу. Там гореть вообще нечему. Всё, солнышко, беги и береги себя.
Женщина быстро поцеловала старого друга в щёку и пошла дальше. За ней двинулся весь остальной табор.
— Крестника моего береги!
Все мужчины Юрьева занимались ровно тем же самым, что и женщины в Севастополе — сгребали сухую и пожухлую траву деревянными граблями. В этом им помогало несколько местных женщин, которые решили остаться. Увидев пришедшую помощь, Юрка немедленно отправил всех вновь прибывших, включая Ивана, таскать воду и тупо проливать все подчищенные участки земли вокруг рощи. Работы было до чёрта, да и гари и дыма заметно прибавилось, но люди необращали на это никакого внимания, лихорадочно работая граблями. Дышать стало труднее, и заслезились глаза. Маляренко молча кивнул, мол, задание ясно и, намотав на лицо майку, кинулся с вёдрами к ручью.
Хвала всем богам, что у Юрия Владимировича тоже имелась небольшая запруда, где он собирал воду для полива. Иначе полтора десятка мужиков вычерпали бы этот ручеёк в пять минут. Иван не помнил сколько раз он сбегал к запруде и обратно к защитной полосе. Башка полностью выключилась, а сердце снова начало щемить. Тяжело дыша сквозь повязку на лице, Ваня черпал воду, куда-то бежал, куда-то лил. Лил. Лил.
